Журнал для фармацевтов и провизоров Выходит с 2000 г.

Инна Макарова: "Тайком от мамы просилась на фронт"

№ 5 | (стр. 54)
-
Нравится
16
Инна Макарова: "Тайком от мамы просилась на фронт"
Инне Владимировне Макаровой в конце июля исполняется 89 лет. Снявшись в 40 с лишним картинах, она создала галерею незабываемых образов, в том числе и медработников (например, выпускницы мединститута Татьяны Казаковой в «Сельском враче»). Актриса пришла в профессию во время войны, а всенародно любимой стала после первой своей роли в кино – подпольщицы Любови Шевцовой в фильме Сергея Герасимова «Молодая гвардия».
Беседовала Ирина Ковалева

За эту работу вчерашняя выпускница ВГИК удостоилась Сталинской премии первой степени (самой высокой – всего существовало три степени), называемой ныне Государственной. Столь юным актерам эта премия не присуждалась ни тогда, ни сейчас!
– Ваши самые яркие довоенные воспоминания?
– Премьера «Двенадцатой ночи» Шекспира весной 1941 года в драмкружке в Новосибирске. Мне тринадцать. Выбегаю на сцену со словами: «Что за кошачий концерт вы тут развели?» – и от волнения забываю текст. Стою в ужасе, молчу, ни строчки не помню! Марат Бондаренко, игравший Эндрю Эгюйчика, увидев, как я плачу в антракте, крикнул: «Ты что?! Брось реветь, ведь все идет хорошо!» Когда выходили на поклон, я была уже счастлива. Мы все были счастливы!
Какая это была радость – бежать вечером в нашу студию! В валенках, ушанке, а поверх бабушка заворачивала меня в огромную шаль, оставляя маленькую щелочку для глаз. Под шалью, на груди – книжка и тетрадка с ролью. Казалось, если не приду хоть на одну репетицию, пропущу все самое главное в жизни… Разве могла я тогда знать, что Марат, мечтавший переиграть все роли на свете, не вернется с фронта. А выступавший в образе Мальволио Дима Мелик – чуть полноватый, но легкий в движениях – погибнет под Ленинградом со знаменем в руках в первые же месяцы войны! Тайком от мамы и я была в райкоме комсомола, просилась на фронт, но мне предложили подежурить, помыть полы.
Какое непонимание: человек рвется Родину спасать, а ему тряпку в руки!
– Перед ранеными выступали?
– Помню первый выезд нашего драмкружка в госпиталь, а в нем – большой зал со сценой. Лечили там преимущественно ранения лица, восстанавливали носы, челюсти, много было обожженных танкистов.
С одной стороны сцены и всего помещения были большие окна, выходившие во двор. В переполненный зал я старалась не смотреть...
В каком-то эпизоде, изображая веселую Дорину в «Тартюфе», подскочила к окну – и вздрогнула. Плотно прижавшись к стеклу, стояли и смотрели на меня маски. Неживые лица с любопытными молодыми глазами. Одна из них подмигнула – мол, не тушуйся! – и изобразила что-то вроде улыбки. Розоватая, натянутая кожа лица почти не двигалась…
Вскоре мы привыкли к раненым и уже не пугались. Пробирались к сцене между носилками: вместо первых сидячих мест были лежачие. Хотели порадовать их как можно сильнее, играли с большой отдачей.
– Вы ведь поступили во ВГИК во время войны?
– Да, в 16 лет. В Новосибирске работал вывезенный из Ленинграда Институт театрального искусства, а ВГИК эвакуировали в Алма-Ату, и я решила ехать туда. Мое путешествие во взрослую жизнь началось в день рождения – 28 июля 1943 года. Едва закончилась Курская битва, а Институт кино уже объявил первый набор после перерыва, вызванного войной. Меня провожала мама, только что вернувшаяся с фронта. На алма-атинском вокзале следовало пройти через санпропускник – пахнущую хлоркой баню. Так боролись со вшами – переносчиками тифа. Мне удалось избежать санобработки: кто-то из персонала увидел, что девочка едет из дома, и дал справку.
– В приемной комиссии вас ждали?
– Явилась во ВГИК без вызова, за месяц до экзаменов. В день приезда прослушивали семерых абитуриенток, чтобы отправить отсеявшихся
по домам. Мне дали матрас – отдохнуть пару часов до экзамена. За печкой вздыхали сторожихи: «Несутся отовсюду дурехи: кому они нужны
в такое-то время?» Потом нас усадили на скамейке и объяснили каждой, почему ей лучше ехать домой. Мне сказали: «А вот вам, девочка, советуем остаться».
– Конкурс был большой?
– 316 заявлений, а мест 15! ВГИК уже успел вернуться из эвакуации в Москву, там тоже набрали студентов. Возглавили курс Сергей Аполлинариевич Герасимов с Тамарой Макаровой. Знакомясь со мной, он сказал: «Еще одна Макарова. Посмотрим, оправдает ли фамилию». В аудитории сидели в пальто: ВГИК не отапливался, трубы полопались, вдоль них намерзли сталактиты льда.
– Как получили роль Любки Шевцовой?
– На выпускном спектакле в 1946 году мы играли финал «Молодой гвардии». Я запевала украинскую песню «Дивлюсь я на небо…», и ее подхватывала вся тюрьма. Автор книги плакал. И не он один.
Комиссия еще заседала, а ко мне уже подошел шофер Герасимова и тихо произнес: «Любку будешь играть ты. Фадеев сказал!» Уезжая в Новосибирск на каникулы, я не знала, верить этому или нет.
А когда вернулась, по институту нельзя было пройти, отовсюду неслось: «Премьерша», «Любка Шевцова...» Спектакль имел невероятный успех! Потом начались съемки, а через три года Фадеев уже вручал Сталинскую премию мне, Ляле Шагаловой, Володе Иванову, Сереже Гурзо и Нонне Мордюковой – сохранилась фотография. А еще наградили самого Герасимова и оператора Раппопорта…
Зарегистрируйтесь сейчас и первыми читайте все самое актуальное и интересное на сайте Для вас:
  • экспертное мнение кандидатов и докторов наук
  • консультации юристов
  • советы бизнес-тренеров
  • подборки статей по интересующим вас темам