Кто поздравит с 8 Марта?

– Вас часто сравнивают с «Хором Турецкого» – это обижает, или вы уже научились извлекать из этого выгоду?
– Ну сравнивают и сравнивают. Мы «расстраиваемся», только если устроители называют нас хором или «расквартировывают» в одной гримерке с оркестром или танцевальным коллективом. На самом деле мы хором петь не умеем, да и не пытаемся. На бэк-вокале друг у друга поработать – это да, а в остальном мы
индивидуалисты. И все наши программы на этом построены.
– Не возникает желания обратиться к власть имущим, чтобы спонсировали, как тот же «Хор Турецкого»?
– А зачем? Это лишние нервы и бесплатные выступления. Мы в состоянии сами себя обеспечить – и в концертном плане, и в материальном. Звания и награды? Так нам их и так дают. Важно, чтобы публика любила.
– А как вообще родилась идея создать коллектив? Почему именно тенора, а не сопрано или баритоны?
– 15 лет назад, в Самаре, под влиянием знаменитых на весь мир концертов «трех теноров» (Лучано Паваротти, Пласидо Доминго и Хосе Каррераса) у меня родилась идея создать фестиваль «Басы XXI века». Ведь Россия издавна славится именно басами, в отличие от Италии и Испании, где сильна теноровая школа.
Фестиваль был и остается очень успешным и востребованным проектом, каждый год на концертах аншлаги, люди любят и ждут его. По первости было тяжело, я занимался буквально всем: договаривался и приглашал артистов, встречал и расселял их, кормил, аккомпанировал на концерте и объявлял номера…
Первый же шаг к «тенорам» был сделан в 2002 году, как разовая акция к юбилею Лемешева, в Самаре.
Приехало 10 теноров. В это же время в Москве та же идея посетила Владислава Ивановича Пьявко (вице-президента Фонда Ирины Архиповой), и он сделал программу «Парад теноров», куда меня пригласили сначала концертмейстером, а затем – музыкальным руководителем фонда. Вот на этой базе и организовалось ядро арт-проекта из Максима Пастера (солист Большого театра), Михаила Урусова (заслуженный артист России, солист Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко), Александра Богданова и Александра Скварко (солисты театра «Новая опера»). В конце 2005-го нам стало тесно в рамках фонда, и мы решили уйти на вольные хлеба.
Позже к нам присоединились замечательные тенора Эдуард Семенов и Саша Захаров (солист Большого театра, а с 2012-го – солист Национального академического оркестра народных инструментов им. Осипова).
Когда в 2010 году ушел из жизни Эдуард, в коллектив пришел Георгий Фараджев (солист «Новой оперы»). Сейчас в арт-проекте поет около 10 человек, коллектив значительно разросся за счет молодых исполнителей.
У меня вообще есть мечта сделать вариант «Ласкового мая». Не по уровню профессионализма, а по количеству составов. И мы к этому уверенно идем.
– То есть, в арт-проект еще можно попасть? А что для этого нужно?
– Я всегда понимал: у нас в коллективе есть великолепная классическая составляющая, оперная, но нам нужно еще и что-то более легкое петь, например, мюзиклы. Вот на этой волне к нам попал Сережа Писарев.
Я обратил на него внимание во время программы на СТС «Русские тенора в Лос-Анджелесе» в 2009 году. Куда, надо сказать, приглашали и меня, и Максима Пастера. Впоследствии устроители сделали ставку на молодых ребят с голосами. Причем там были не только тенора, но и баритоны, а также парочка басов. Несмотря на то что Сережу всячески на проекте третировали, мне он запомнился. Я его пригласил к нам. Сейчас Сережа пишет прекрасные песни, которые с успехом исполняет в наших программах.
– Полтора года назад вас пригласили на должность директора известного московского театра «Новая опера». Насколько это было для вас неожиданным?
– Когда предложили сделать концепцию развития театра, я согласился, хотя особо ни на что не рассчитывал.
Мой вариант был одобрен, и я вступил в должность директора. Хотя и существовало определенное предубеждение против государственной службы. Надо отдать должное чиновникам – узких рамок мне не ставили и не ставят.
– Первый ваш сезон в «Новой опере» был связан с большим количеством негатива в прессе. Как думаете, почему?
– Новый человек, извне, всегда вызывает настороженное отношение. Плюс ошибка многих в том, что они считали меня некой марионеткой, которая будет следить за пропускным режимом. Я имею отношение к творчеству, поэтому не буду спокойно смотреть на репертуарную линейку театра, где многие спектакли морально устарели еще вчера.
Сейчас начали появляться новые программы, новые постановки – и это здорово, театр начал выходить из «спящего режима». Коллектив расправил плечи и вновь начал заниматься творчеством. Я второй год борюсь с понятием «исторически сложилось»… Приходится принимать жесткие решения, которые не всем
нравятся. Хотя я по натуре очень мягкий директор...
– Многие ждали, что вы отдадите площадку «Новой оперы» своему проекту «ТенорА XXI века». А этого не случилось…
– Хотя об этом кричали на каждом углу... А зачем это? Нас прекрасно берут на других площадках. В прошлом сезоне был всего один концерт с участием солистов из проекта; наоборот, мы отдали одну из программ в театр под солистов «Новой оперы». Ну и потом, в «Новой опере» работают четыре солиста арт-проекта – это кроме меня. Невольно, а порой и умышленно, некоторые начинают «смешивать понятия»...
– На ваш взгляд, что получилось лучше: крупномасштабная реконструкция Большого театра или Мариинского?
– Это с какой стороны посмотреть. Если брать творческую и имиджевую составляющие, то 5:0 в пользу Мариинки. Но я москвич, поэтому душой болею за Большой и верю, что там все будет хорошо! Доказательство тому — приход туда Владимира Урина.
– Ваше отношение к женщинам?
– Как все «крупные» ребята, я предпочитаю изящных женщин. Они не обязательно могут быть выдающимися красавицами, но в каждой что-то должно цеплять…
– «Изюминка»?
– Ну, не знаю, изюминка или горошинка, но с теми, кто оставил след в моей жизни, было интересно! У них было чувство юмора, и они были великолепно образованы. Естественно, все они интересовались тем, чем я занимаюсь. Хотя жить со мной трудно, порой просто невозможно...