Мария Голубкина: «Нет, я не сильная, я – стойкая»

– Мария, у вас было счастливое детство?
– Мне кажется, оно было обычное. Такое же, как у всех советских детей.
– Не всем же везет родиться и получить воспитание в семье актеров – народных любимцев.
– Но никто другим детям из других семей не мешал читать книжки, смотреть кино, ходить в театр… Все это было доступно и хорошего качества. Да, тогда не было Интернета и развлекательного телевидения. Зато театры был замечательные! Можно было ходить в консерваторию, в оперу, на выставки, слушать хорошую музыку.
Увиденное обсуждать с друзьями… Все это было в моем детстве, и этом смысле оно было прекрасным.
– Воспитывали вас в строгости?
– Меня-то как раз нет. Это я своих детей периодически лупила ремнем до определенного возраста. Говорят, детей бить нельзя, а я – с удовольствием. Потом извинялась: «Вань, прости меня, пожалуйста». Он в ответ: «Мам, ты была права». Так что они с Настей на меня не держат обид. Я за своих детей жизнь отдам, но и ремня дам. Если за дело!
– Что помимо книжек и театра было самым ярким событием в вашем детстве и в юности?
– Лошади! Мне было года три, когда мой дедушка, боевой офицер советской армии, первый кремлевский курсант, привел меня на ВДНХ. Там я впервые увидела коня – и сразу «пропала». Лошади – это самое красивое, что может быть на свете. Между прочим, у нас в роду, где были крестьяне и купцы первой гильдии, к ним всегда было особое отношение.
– Насколько я знаю, сейчас у вас две личные лошади, вы серьезно занимаетесь выездкой…
– У меня второй разряд по конному спорту. И результаты есть: несколько лет назад я выиграла «Кубок Москвы» Федерации конного спорта среди спортсменов-любителей.
– В своей первой картине «Ребро Адама» вы снялись в 16 лет. После этого решили стать артисткой?
– Нет, на актерство в большей степени меня все-таки вдохновили родители. Они так хорошо работали, были энтузиасты, одержимые. Благодаря ним к съемкам в «Ребре Адама» я уже имела какой-то опыт и в театре играла. Просто этот фильм имел успех, я получила приз за актерский кинодебют, и это развеяло все мои сомнения, убедило в том, что быть актрисой у меня получится.
– В вашем загородном доме рядом с Химками всегда был практически мини-зоопарк: лошади, собаки, кошки, кролики, попугаи…
– Но это не только от большой любви к животным. У меня просто внутренняя установка такая: уважать историю, культуру, наши национальные корни. Мои лошади – русские рысаки, собаки – русские борзые. Разведением этих пород более двух столетий назад занимался граф Алексей Орлов-Чесменский. Так вот, на самом деле это единственные породы лошадей и собак, выведенные в России. И их надо сохранить, потому что, мне кажется, и на этом в том числе основана культура, история страны. Ведь животные очень связаны с человеком, любовь к ним должна переходить из поколения в поколение, мы должны знать, что было до нас, и быть уверенными в том, что после нас еще что-то будет. Только тогда мы можем быть счастливы. Так что в этом смысле я скорее патриот, нежели просто любитель животных.
– Кстати, о патриотизме. На Забайкальском международном кинофестивале вы выступили с неожиданной инициативой: мол, российским девушкам было бы полезно служить в армии. Вы серьезно?
– Конечно! Просто я часто бываю в Израиле, и мне нравится устройство их армии. Там все, независимо от пола, почитают за счастье служить Отечеству. Более того, если кто-то не может, например по здоровью, – это большая трагедия для человека. Как, все сверстники, друзья, подруги служат, а ты нет?.. Демобилизованные пользуются всеобщим уважением – и сограждан, и государства, им открываются все дороги – в учебе, карьере, им дают ссуды… Я не министр обороны, чтобы нашу военную структуру поменять, но я действительно за то, чтобы у нас девушки служили, и, думаю, многие бы тоже делали бы это с огромным удовольствием. Форма, правда, кошмарная – ни одна нормальная женщина не захочет в такой страшной ходить. Но при желании можно же ее сделать клевой, удобной.
– А чему полезному может научиться девушка во время службы?
– Да много чему! Пользоваться оружием и не отступать, слушаться командира. Закалять характер, не бояться трудностей. И главное – чувству патриотизма. Ведь чувство патриотизма должно быть не только у мужчин, но и у женщин. Я считаю, что армия такого рода – это признак здоровья государства.
– Сами-то пользоваться оружием умеете?
– Да, я периодически хожу на стрельбище – стреляю по тарелочкам. Из боевого пистолета тоже стреляла – по бутылкам, но это не то. Другое дело из ружья по тарелочкам. Клево! А в картине «Ленинград» мы даже снимались с настоящим табельным оружием…
– В этой ленте вашей партнершей была голливудская актриса Мира Сорвино, ни много ни мало – лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус». Какие впечатления?
– А мы с ней не пересекались. Воспоминания? Помню, что было очень смешно. Мы – Женя Стычкин, Леша Кравченко, Сергей Горобченко, Паша Деревянко и я – играли милиционеров, бегали на заднем плане.
Командир был там Миша Ефремов. Собралась такая «звездная» массовка. А смеялись потому, что про нас говорили, что мы самая дорогая массовка в российском кинематографе. Правда, на съемках этой картины случилась ужасная история. По сценарию в фильме убивают лошадь. Поэтому привезли живую лошадь и убили прямо на съемочной площадке.
В кадре! Это было ужасно, какой-то кошмар! Меня там, слава богу, не было в тот день – не знаю, как бы среагировала, с моей любовью к лошадям!
– Ваши дети, 19-летняя Настя и 15-летний Ваня, к чему больше тянутся? К животным или к машинам, как их папа Николай Фоменко?
– Они несколько лет серьезно занимались фигурным катанием. В девять лет у дочки уже был второй взрослый разряд в одиночном катании. Побеждала на разных престижных соревнованиях – и в Москве, и за рубежом. А потом настал момент, когда пришлось выбирать: либо она будет профессиональной фигуристкой, либо школу нормально закончит… Так что мои дети больше не тренируются. Но годы занятий фигурным катанием пошли Насте и Ване на пользу во всех отношениях. Лишняя энергия уходила в спорт, дети научились там трудиться. Сейчас они занимаются музыкой.
– Традиционный для потомственных актеров вопрос: нет ли признаков, что они продолжат славную династию? Все-таки наследственность, гены еще никто не отменял.
– Когда-то Леонид Утесов сказал моему папе: «Андрюша, по наследству можно передать, например, рояль. Но не талант». Я тоже так считаю. Генетически передается то, какие в семье духовные и нравственные ценности. Семья и воспитание – вот главное в развитии детских талантов. Поэтому моя задача – помочь им вырасти порядочными людьми, а профессию пусть они выберут сами.
– Вам часто достаются роли «девушек с характером». Сами считаете себя сильной женщиной?
– Нет, я не сильная, я – стойкая. Поскольку, как и у всех, жизнь у меня непростая, я человек позитивный и уверена, что в любой ситуации не буду впадать в депрессию, а начну действовать. В экстремальных ситуациях соображаю и действую быстро.
– Когда-то в юности у вас была мечта: иметь свой собственный большой дом, завести лошадь, собаку и отрастить длинные волосы. Теперь, когда все это есть, о чем мечтаете?
– Да в том-то и фокус, что мечты постоянно меняются. То очень хочется сняться в классном кино, то в хорошей актерской компании сыграть хорошую пьесу на сцене. Или пообщаться с интересными людьми в студии. А бывает – просто банально выспаться, чтобы быть готовой к чему-то новому и неизведанному.