Виктор Бычков: "Я молчун и книгочей"

– Виктор Николаевич, вы когда-то то ли в шутку, то ли всерьез рассказывали, что впервые ваш актерский талант заметили в медучилище, когда вы поступали учиться на гинеколога. «Больно шебутной, смешливый…»
– Ну что вы! Никто ничего не заметил. А врачом-гинекологом стать я действительно мечтал. После восьмого класса. Потому что прочитал книгу «Акушерство» и так проникся, что захотел облегчить жизнь прекрасной половине человечества. А потом испугался! Испугался того, что на них не смогу смотреть как на женщин.
– А как решили стать актером?
– Я очень много слушал радиоспектаклей. Во времена моего детства радиоточка постоянно работала – отголосок войны и блокады, которые пережили мама и бабушка. Для меня радио было «цветное». Я слушал, слушал великих артистов и представлял...
– Радиоспектакли, театральная студия… А параллельно, если не ошибаюсь, у вас было какое-то абсолютно хулиганское детство.
– Мальчик вынужден становиться мужчиной. Только все по-разному становятся: кто-то подвиг совершает, а кто-то хулиганский поступок. Но все равно это путь в мужчины, и никуда от него не деться. Но огромное количество было соблазнов. Например, ложное товарищество – это когда тебя зовут делать что-то гадкое. Тебе это претит, и ты должен сказать: «Нет, ребята, так же нельзя!» Но из внутреннего чувства товарищества все равно идешь. Поэтому были, конечно, ошибки. Ведь я и под идущий на полном ходу поезд ложился, и с моста прыгал, и в электрическую розетку пальцы засовывал... И на противоправные действия был готов пойти за компанию с друзьями, то есть запросто мог стать преступником.
Я родился в 1954 году, в нашей коммунальной квартире было 42 хозяйки, а во дворе всегда ошивались воры и сидевшие, рассказывали романтические истории про тюрьму, кололи наколки, ботали по фене, ходили с ножами, пили в подворотнях, затем кто-то в наркотики ударился, другие стали криминалитетом. Меня же спасла театральная студия. Из той нашей детской компании ни одного человека в живых уже давно нет....
– Вы играли в питерском Театре имени Ленсовета, снимались, а по-настоящему стали знаменитым благодаря роли егеря Кузьмича в комедии «Особенности национальной охоты». Парадокс?
– А вы знаете, что этот фильм задумывался совершенно не комедийным? Леша Булдаков, когда первый раз смотрел его в Сочи, толкал меня и спрашивал: «Вить, чего они смеются?»
– Спустя почти четверть века после выхода картины можете объяснить, в чем секрет ее успеха?
– Мне кажется, произошло счастливое стечение обстоятельств – от сценария до актеров. Ведь в 90-е годы ну все рухнуло. В кино стали приходить люди, которые просто деньги отмывали. Это было видно – кооперативное кино! Такое количество фильмов было выпущено, что их даже не показывали: было стыдно показывать. А в Рогожкина поверили. И он набрал людей, в которых верил.
Когда «Особенности» показали в Сочи, тоже все удачно совпало. Даже то, что небо затянуло облаками-тучами и дождик накрапывал. Обычно на «Кинотавре» после обеда все идут загорать, а тут все пошли в кино, и зал был битком. Так вот, когда показ закончился, никто не хотел расходиться. Все тусовались, друг другу фразы из фильма повторяли.
Когда гости вечером вышли на набережную попить пива, вина, пообщаться, то и дело слышалось: «Семенов, водку пить будешь?» – «Ну, за дружбу!» Все смеялись. В этот момент фильм исчез на два часа, не могли найти копию. А через два дня, когда я прилетел в Петербург, таксист узнал меня: «А я ваш фильм смотрел!» – «Какой?» – «Охоту… Вот диск есть!» Я не поверил: «Какой диск? Всего одна копия, да и та в Сочи!» Оказывается, пираты мгновенно скопировали и уже все расползлось по стране.
– Кажется, такого успеха не было со времен великой гайдаевской троицы, когда в честь героев выпускали водку, календари, значки, в народ пошли анекдоты. Вы собираете подобную атрибутику «Особенностей»?
– С водкой «Кузьмич» у меня лично связана вот какая история. Когда я снялся на этикетку, лет 12 назад, моя дочка Арсения была совсем маленькая. Все лето она проводила на даче у бабушки. Как-то приезжаю к ним, а она мне рассказывает трогательным таким голоском: «Папочка, я как соскучусь по тебе, бегу в магазин. Стою и смотрю на тебя, смотрю…» А там на прилавке стояли бутылки водки «Кузьмич» с моим изображением. Вот так! Кому-то водка, а кому – «отец родной».
– В 2008-м вы ведь чуть не снялись у Стивена Спилберга в роли «плохого русского генерала Сикорского». Действительно был звонок, реальная роль?
– Это все правда. Мне даже был обещан бой с Харрисоном Фордом. Буквально через несколько дней получил «задание». Дело в том, что в Голливуде принято так: тебе присылают не сценарий, а какую-то тему, которая совершенно далека от сценария.
– А смысл в чем?
– Боятся утечки! Поэтому сценарий держится в строжайшей тайне. Моя задача была поставить камеру и прочитать английский текст. Но я так не умею, все-таки школа Станиславского! В результате взял на «Ленфильме» генеральский мундир, мы с женой Полиной (а она прекрасный театральный режиссер) придумали сюжет, построили дома декорации склада, пригласили товарища, в совершенстве владеющего английским. Так как «Индиана Джонс» все-таки комикс, специально для американцев поставили на стол квашеную капусту, огромную банку икры и штоф с настоящей самогонкой градусов 70. Хотите плохого русского? Нате! Такую
мерзость им сыграл… За ночь мы сняли целый микрофильм – даже с титрами! Отправил диск Спилбергу...
– И?..
– Как мне потом передали, американцы были в шоке. Оказалось, что снятое нами во многом совпало с «секретным сценарием». Их взволновало: кто все сдал русским? И генерал Сикорский у них стал совершенно другим. Его сыграл Игорь Жижикин, его съели гадкие муравьи. Бр-р!
– Вы довольны своей актерской судьбой? Своим «тяжким крестом» в виде ролей в фильмах Рогожкина?
– Конечно, недоволен. Сначала это кажется счастьем, удачей, безумно приятно. Потом начинает раздражать, потом еще сильнее. Потом ты начинаешь бороться, начинаешь кричать и бить себя в грудь: «Да я же еще много чего могу! Да я в театре, да я в кино – вы посмотрите!» А потом приходит момент понимания, что тебе было позволено. Вокруг столько актеров, которым не открылась эта дверца, этот замочек. К тому же это тебя начинает кормить… И ты говоришь: «Слава Богу, что это было».
– В обычной жизни вы шутник? Мастер розыгрыша, знаток анекдотов и тостов?
– Редко. Для друзей, товарищей, на корпоративах – всегда пожалуйста. А дома я скорее молчун и книгочей.